Anrie Sky » Вс фев 25, 2018 7:52 am
Год плюс пару недель тому назад я впервые пришла на занятия по актерскому мастерству. Люди, надо сказать, приходят в театр по разным причинам и с разными намерениями: кто-то, кому рассказали, как тут интересно и замечательно, ради развлечения и удовольствия, кто-то увидел спектакль любительской труппы и тоже захотел научиться играть, кого-то привлекают тренинги, кто-то жаждет кланяться и улыбаться на сцене под гром аплодисментов. Мне же хотелось откопать в себе актера. Литератор и музыкант уже откопаны, фотограф обозначен, дизанер и художник в потенциале, теперь хотелось попробовать, есть ли во мне актер и сколько его. Никаких талантов к лицедейству у меня прежде не наблюдалось, хотя, справедливости ради, надо отметить, что сцену я уже в своей жизни потоптала изрядно, начиная с выхода в спектакле студенческого театра в возрасте 10 лет и заканчивая активным участием в самодеятельности на прежней работе. Я б с удовольствием обходила ее по широкой дуге, но деваться было некуда, так уж складывалось, что сцена сама подворачивалась под ноги, приходилось идти, не убежишь. Ну, то есть, физически не убежишь, а эмоционально вполне так себе удавалось. Выходила и заявляла городу и миру: меня тут нет, я вам мерещусь! Долго еще будет у меня эта привычка отбыть свое на публике незаметно и быстро, и тут же удрать и спрятаться.
Играть страшно. Казалось бы, ну что такого – не на расстрел же выходишь! Не на расстрел и не на казнь, но почти. Это каждый раз испытание, встреча, очная ставка с самим собой.
На сцене актер беззащитен, никаких у него нет прав человека, не защищают его ни законы, ни кодексы, ни нормы этикета. Он здесь и не человек почти: наг, бос, с обнаженным сердцем, даже чувство собственного достоинства ему не положено. Все, что у него есть – его мастерство, его талант. Оденется ли он в королевскую мантию, бархат-горностай-бриллианты, или во власяницу стыда и позора, только от него одного зависит.
Он – как массажист, который берет в руки душу зрителя, его эмоции и страхи, тут разомнет, там потянет, больно, но тут же боль отпускает и накатывает блаженство, и ты в зале смеешься и плачешь, вскрикиваешь, забываешь дышать, ешь с рук у этого волшебного человека, который создает у тебя на глазах целый мир из самого себя. Или наоборот, скучаешь, разглядывая фланирующие по сцене фигуры с нематериальным, но ясно видимыми транспарантами «ах, как я боюсь, какой ужас!», или «я так стараюсь, я безупречен», или «я хороший парень», или «я так красива, все мужчины в зале на меня смотрят и хотят!», наблюдая, как корчит их страх, любуясь удивительным по масштабу чванством, которое не помещается на сцене, стекает в зал и хлюпает под ногами, а иной так крепко в тебя вцепится, так надавит, что потом синяки остаются надолго. Прав был Оскар Уальд – смотреть на плохую игру вредно для души. Зато видеть игру настоящего актера – подлинное наслаждение, которое нескоро забывается. Впрочем, какая там игра – актер на сцене живет, и не может по-другому, и между профессионалом и любителем для зрителя вовсе нет никакой разницы, если сохраняется главное – искренность, открытость, доверчивость, беззащитность.
… Кто-то приходит на занятия в театр «для себя», но однажды понимает, что тут никакого себя нет и быть не может. Ты тут не клиент, который заплатил деньги за образовательные услуги. Ты – не человек: материал, инструмент, а позже и мастер, в одном лице. Клиенты тут – зрители, которые придут смотреть спектакль, разные, порой недоброжелательные, каждый со своим опытом и точкой зрения, иным ты не сможешь понравиться, хоть сахаром посыпься. Но нужно выходить к ним, и жить на сцене, одевшись лишь в наготу своей искренности.
Ой-ё-ёй, восклицаешь ты, и зачем же мне это все понадобилось, но отказаться от этого уже не можешь и не хочешь. Разве можно отказаться жить?